Имея целью исправить подобные недостатки и сделать доступным цельное представление о науках, была задумана книга, которая ныне выставляется на суд читателей. Будучи первой попыткой такого рода, и весьма объемной по содержанию, а также потребовавшей немалого труда в подготовке, она сообщает читателям все, что можно узнать по тому или иному предмету во всей его полноте.
Доктор Джонсон прибывает в Шотландию, 14 августа 1773 года
Джеймс Босуэлл
В 1773 году доктор Джонсон наконец согласился с предложением своего ученика Босуэлла посетить Шотландию и отправил письмо с сообщением, что он прибыл туда. Так началось путешествие, знаменитейшее в истории шотландской литературы. Босуэлл немало опасался, что Джонсону его родная страна придется не по нраву.
В субботу, четырнадцатого августа 1773 года, поздно вечером я получил письмо, гласившее, что он разместился на постоялом дворе Бойда, в начале Кэнонгейт. Он шлет мне приветы и так далее, а я искренне обрадовался тому, что наконец-то завлек его в Шотландию. Дружелюбие мистера Скотта (друг Джонсона из Оксфорда. — Ред.) и его привязанность к нашему Сократу мгновенно расположили меня к нему. Он сказал, что доктор, к несчастью, уже успел получить представление о шотландской нечистоплотности. В ту пору он не пил сброженных напитков и попросил подсластить лимонад, а слуга грязными пальцами взял кусок сахара и бросил тот в стакан. Доктор в раздражении выкинул стакан из окна. Скотт прибавил, что и слуге тоже изрядно досталось. Мистер Джонсон говорил мне, что подобное некогда произошло с ним в гостях у одной дамы в Париже. Он оказал мне честь, остановившись под моим кровом. Я искренне сожалел, что не могу предоставить приют также и мистеру Скотту. Мы с мистером Джонсоном прогулялись рука об руку по Хай-стрит до моего дома на Джеймс-Корт. Вечер выдался темным, и я никак не мог предотвратить его знакомство с вечерним городом. Некий покойный баронет, имевший политический вес в начале нынешнего правления, как-то обронил, что «гулять по улицам вечернего и ночного Эдинбурга весьма опасно, прежде всего для обоняния». Прочие опасности преувеличены, благодаря радениям магистратов и городским законам, запретившим выплескивать помои из окон; но поскольку в старом городе множество домов из нескольких этажей, и на каждом живет своя семья, а канализации нет и в помине, вонь на улицах неистребима…
Впечатления от Шотландии, 1773 год
Сэмюел Джонсон
В том году, когда Джонсон и Босуэлл путешествовали по Хайленду и островам, горцы-эмигранты уже уплывали в Америку и в колонии. И все же, пусть Шотландия, ими увиденная, была отчасти новой страной, на которой не могли не сказаться последствия относительно недавнего якобитского восстания, в Хайленде жизнь почти не изменилась.
Дом сложен из камней, тяготеющих своими очертаниями к округлости. Должно быть, его построили там, где не бывает сильного ветра, иначе он развалится, поскольку камни не скреплены цементом; а вода свободно уходит в почву, потому что полом служит голая земля. Стена, обыкновенно около шести футов высотой, немного отклоняется от перпендикуляра внутрь. Потом из подручного материала делают стропила, покрывают их вереском, каковой отлично удерживает тепло, и связывают его молодыми побегами, чтобы ветер не сорвал крышу; края вязанок придавливают камнями над стеной. Света внутри нет, поскольку нет окон, а дырка в вереске служит для отвода дыма их очага. Эта дыра расположена не прямо над очагом, иначе дождь может залить огонь, посему дым, вполне естественно, сперва заполняет весь дом, а уже потом выходит наружу. Таковы общие принципы строительства домов, в каковых до сих пор обитают эти гордые и могущественные племена. Впрочем, среди хижин не меньше разнообразия, нежели среди дворцов; та, которую мы осматривали, была далеко не беднейшей, ибо делилась на несколько помещений, а ее обитатели владели тем имуществом, какое всегда готов воспевать пасторальный поэт.
Войдя, мы увидели старуху, варившую в котелке козлятину. Она плохо говорила по-английски, однако при нас был переводчик; и она охотно поведал нам об устройстве своего домашнего хозяйства. У нее пятеро детей, из которых еще ни один не отделился. Старший, мальчик тринадцати лет, вместе с ее мужем, которому восемьдесят, ушли валить деревья в лес. Два других сына отправились в Инвернесс покупать еду, то бишь овсяную муку. Мясо она считала дорогим удовольствием и сказала, что по весне, когда козы приносят приплод и дают молоко, дети вполне могут обойтись без мяса. Она владела шестью козами, а в пристройке рядом с домом я видел множество козлят. Также она разводит домашнюю птицу. У озера мы увидели огород с картофелем и участок земли, на котором лежали четыре доски с двенадцатью снопами ячменя. Все в доме сделано собственными руками, а если что нужно купить, это выменивается на рынке на козлят и цыплят.
С истинно деревенским радушием она пригласила нас сесть и отведать виски. Она религиозна, и хотя до церкви четыре мили, то есть, наверное, восемь английских миль, она ходит туда каждое воскресенье. Мы дали ей шиллинг, а она попросила у нас нюхательного табака, ибо такой табак в Хайленде — роскошь…
На острове Скай я впервые видел броги, грубое подобие обуви, сшитое столь примитивно, что, защищая стопу от камней, они совершенно не предохраняют от воды. Прежде броги делали из шкур, шерстью внутрь, и такие разновидности, по всей видимости, еще используются в отдаленных областях; однако говорят, что они не служат и двух дней. Поскольку жизнь отчасти улучшилась, ныне броги делают из кожи, выдубленной дубовой корой или корой березы, или же корнем калгана, каковой ввели в употребление лет сорок назад в Ирландии, и парламент той страны даже наградил дубильщика, который придумал эту замену коре. Кожу на Скае пропитывают не слишком хорошо, посему она служит недолго.
Американская война за независимость, 1776 год
Полковник Арчибальд Кэмпбелл
Шотландские солдаты сыграли немаловажную роль в войне за независимость американских колоний. В стране было столько желающих отправиться на войну, что некоторые, отвергнутые рекрутерами, тайком пробирались на корабли. Впрочем, если они ожидали триумфа роялистов, их ожидания не оправдались. Одним из разочарований стала осада Бостона, когда американские «мятежники» во главе с Джорджем Вашингтоном заставили британского генерала Хоува эвакуировать город. Он не удосужился предупредить об этом ожидавшиеся британские корабли. В приводимом ниже письме полковник 71-го Королевского Горного полка описывает, как он и его люди вошли в гавань Бостона, не ведая, что помощи здесь не дождутся.
Сэр,
С прискорбием извещаю, что мне не посчастливилось угодить в руки американцев в гавани Бостона, однако не могу не упомянуть об обстоятельствах, каковые сделали мое пленение возможным. При этом я не льщу себя надеждой на оправдание самого себя и моих офицеров. Итак, 16 июня транспорты «Джордж» и «Арабелла» с солдатами 71-го Королевского Горного полка встали у мыса Кейп-Энн, за семь недель преодолев расстояние от Шотландии до Америки; за время пути нам не встретилось ни одного корабля, а посему мы не могли знать о том, что британские войска покинули Бостон. На следующий день мы подошли к устью бостонской гавани и по причине противного ветра вынуждены были маневрировать. Около четырех утра показались четыре шлюпа, которые мы приняли за лоцманские лодки или вооруженные корабли на службе его величества, но это оказались американские приватиры (на каждом по восемь пушек и сорок человек команды). Полчаса спустя два из них приблизились к нам, а к одиннадцати часам подошли и отставшие. Транспорт «Джордж», на борту которого находились мы с майором Мензисом, сто восемьдесят солдат Второго батальона, адъютант, квартирмейстер, два лейтенанта и пять добровольцев, имел всего шесть пушек; «Арабелла», на которой находились капитан Маккензи, два субалтерна, двое добровольцев и восемьдесят два солдата Первого батальона, несла две пушки. При подобных обстоятельствах я посчитал необходимым для «Арабеллы» держаться впереди «Джорджа», чтобы мы могли использовать свою артиллерию с большим успехом. Два приватира расположились по нашему левому борту и открыли огонь, и канонада с малыми перерывами продолжалась приблизительно до четырех часов дня, когда враг отвалил и встал на якорь в Плимутской гавани. Наши потери к тому времени составляли всего троих, смертельно раненных на борту «Арабеллы». Поскольку приказы предписывали мне высадиться в Бостоне, я посчитал своим долгом идти в гавань, не сомневаясь, что там мы окажемся под защитой форта или же здешней эскадры.